- Потрясающе, - отвечает ей древесная лягушка. - Как ощущения?

- С ума сойти! - восторженно машет крыльями бабочка, - а главное, что мне совершенно не хочется ковырять в носу!

- Кстати, у тебя его и нет, - говорит лягушка. Может, этим и отличается по-настоящему гусеница от бабочки?

Бабочка присела на стебелек и задумалась.

- Да нет, - взмахнула она, - у меня ведь носа и раньше не было. Так что отличие в другом: теперь я знаю, что его нет.

***

Одна змея придерживалась утомительной диеты. Она питалась только собственным хвостом. Засунет кончик хвоста себе в пасть, вцепится зубами мертвой хваткой и извивается от боли, всякие узлы и восьмерки по песку выписывает. Мимо кролики бегают, ящерицы шмыгают по камням, а она знай над хвостом своим несчастным издевается. Считалось, что это такая зарядка для укрепления мышц и закаливания воли. Ну а после нее, ясное дело, змея так уставала, что ни о каком обеде речи быть не могло - заползала под какой-нибудь камень и отсыпалась сутки, а то и больше. И вот однажды собралась она, как обычно, приняться за свой обед - не-обед, уже поднесла кончик хвоста ко рту, и вдруг заметила, какой он стал страшный и ободранный. Кожа на нем облезла, везде следы зубов. Внимательно рассмотрев его, она закрыла глаза и попыталась взять его в рот. Но вдруг змея поняла, что ее просто тошнит от одного вида такой пищи. "Господи, в жизни больше не возьму в рот эту гадость!" - воскликнула она и поползла на поиски какой-нибудь разини - ящерицы.

***

Жила-была на свете девочка. Ну, может не девочка, а тетенька, а то вообще собачка или там рыбка аквариумная. Нам сегодня все годится. На работу себе ходила, в магазин, к друзьям в гости - все у нее было в принципе как у людей: квартира, муж, дети, любовник и даже дача с машиной. И не то чтобы она была безумно счастлива, но как-то вполне со всем этим довольно бойко управлялась, хотя рутина ее заедала. Ну а с другой стороны, кому сейчас легко? И вот шла она себе как-то в химчистку или там к любовнику на свидание, а навстречу ей любимая подруга. Или, допустим, серый волк, разницы никакой. И вот эта, так сказать, подруга, ее и спрашивает: как у тебя дела? А они давно не виделись, так что она почти ничего и не знает про эти самые дела. Поэтому наша героиня ей так в общих чертах все и обрисовывает, а не от чрезмерного занудства. И вот подруга стоит, слушает внимательно, жмется на осеннем ветерке, а потом и говорит:

-Нет, мать, так жить нельзя. Неправильно это все - на работу, с работы, серость, тоска. Опять же любовник при живом муже - разве хорошо? Вот и сама ты, я же вижу, маешься, не особенно тебе сладко. Радость должна быть в жизни, а так что? Суета пустая.

-Слушай, а как же надо? - обалдело спрашивает наша героиня, ибо здоровая критика нашла отклик в ее действительно маявшемся сомнениями сердце. Где-то в глубине души мелькала и у нее тусклая мыслишка, что прогнило что-то в Датском королевстве, но дальше гордости от знакомства с великой классикой дело как-то не шло.

-Ну, надо... Да не знаю... Но не так, - вяло пробормотала подруга и, ссутулившись, пошла прочь своею дорогою. Правда, довольно большими и скорыми шагами. А наша героиня осталась. Будь она сороконожкой, всем известно, чем бы все это кончилось. Так бы и торчала там, боясь двинуться с места. Постояла она с раскрытой варежкой, ветра холодного нахлебалась и решила: и правда, надо что-то менять. Пора принимать свои собственные решения. И первым делом в ее новой жизни было догнать стремительно удалявшуюся подругу и врезать ей между глаз, чтоб не лезла куда не просят. А что дальше было - а черт его знает! Я фингал под глазом у подруги сама видела, красивый такой, фиолетовый. Так что одно доброе дело действительно из этой истории проистекло. А сменила ли она занавески на кухне, ушла ли от любовника - нам-то с вами какая разница?